Разбилась о быт?!

Рутина – ржавчина любых отношений. Семейных – между родителями и детьми, романтических – между двумя возлюбленными. Да любых… Даже годовалому крохе иногда надоедает его мама, и, самое удивительное, это взаимно. Владимир Леви придумал даже специальный термин по этому поводу «судьбофобия». Так он называет боязнь закрытых пространств жизни. И прав он, точно подметил:  в каждом из нас рано или поздно она возникает. Завязанная на вечности, зачатая вместе со скукой.  Ее, скуки – ennui -  брат - близнец: страх перед рутиной. Такой недуг прячется в каждом человечке до поры до времени,  Потому что безвариантность – замкнутая нора существования – страшный эволюционный тупик: из-за этого вымерли динозавры.
Мне она знакома, эта судьбофобия. Впервые застигла неожиданно, и полярные ночи добавили ей остроты. Каждое утро я просыпалась и брела в школу.  Потом обедала, собирала папки и сменку, и сквозь снежную пургу брела дальше - в сторону деревянного здания, в котором располагалась музыкальная школа. Там меня встречала моя вечно красивая и всегда разная, но неизменно скучающая Лариса Игоревна, учительница по классу фортепиано. С длинными удивительными ногтями, которые музыкально стучали по клавишам. Ее скука через зевоту, через взгляд очаровательных, но заплывших от полярной ли ночи, или от моего мерзкого бренчания, глаз передавалась мне. Она смотрела и думала: эх, девочка, с твоим характером прыгать бы на батуте, смеяться с мальчишками и лазить по заборам, ну, читать книжки про приключения «на крайняк», а не сидеть и долбить эти бесконечные гаммы.
Прививка полярной ночью, когда даже солнцу было лениво вылезать и показываться нам, погрузившимся в спячку северянам, дала мощный толчок развитию моего творчества. Вакцина провинциальной рутинности настолько «вставила» мне в мозги умение радоваться жизни и занимать себя – причем занимать не абы чем, а стремиться к тому, чтобы делать только то, что увлекает, то, Чему Так Мешала Эта Ежедневная Школа и Музыкалка.
Мой досуг не всегда был насыщен, но книги и общение навсегда стали моими основными ценностями, а размышления о жизни вытаскивали из депрессняка и судьбофобии. Неоднократно вирус закрытых пространств (точнее даже не закрытых, а ограниченных) жизни вновь одолевал меня, выскакивая в буднях так же неожиданно, как лихорадка на губах. Вдруг все становилось бесцветным, а то, что радовало, казалось отвратительно пресным. Этот момент особенно остро сцапал меня зимой то ли на втором, то ли на первом году после родов. Все гнездовые желания сбылись. Я была счастлива. Ребенок здоров и весел. Но ужас от того, что каждый день похож на вчерашний (хотя это обман, иллюзия, такого не может быть), просто парализовал. Прогулки в лес на мгновение выводили из столбняка, но вечером все казалось постылым. Ощущение полной безвылазности, тупого бессветия в конце туннеля. Или просто понимание, что свет этот -  от фар стремительно летящей навстречу электрички?

Болезнь эта «антирутинность», «антибыт», «антибанальность», к примеру, убивала Довлатова. Так, что он добровольно придумывал себе правила, не писать в предложении двух слов, начинающихся с  одной буквы.
Есть и такие, которые создают свои координаты: не встречаться с одной и той же девушкой, не браться за один и тот же проект. Не писать в один и тот же журнал, на одну и ту же тему. Болезнь человека - ведь скуки у животных нет? У детей же она начинается уже с памперсов, и даже раньше – с подгузников. Вот он родился. Вот отоспался пару недель. А теперь: я требую продолжения банкета!!!

Если вас охватила эта напасть, просто расслабьтесь. Не однообразие тому виной. Не торопитесь, глядя на родного (или родных), тихо беситься: «приду домой, там ты сидишь». Вас немного зажало в удивительный парадокс – между конечностью нашей жизни и ее жалкой скучной растянутостью. Вы слегка задохнулись в паутине ритуалов, повторяющейся болтовни и нудных домашних и рабочих обязанностей.

Смена впечатлений -  не более чем смена картинок.  Но иногда только она является единственной панацеей. А еще помогает холодное обливание, баня, поход в любимую галерею, прыжки с парашютом, батут, все, что способно перетряхнуть косточки и вывернуть душу. Можно пойти дальше, глубже, внутрь себя – к корню, и найти там источник свежести восприятия. Когда глаза горят, а руки делают. Вот вы идете по дороге и чувствуете, как ноги пружинят, как светится земля под вами  и как отчаянно хрустит лед на лужах. Я хочу, чтобы эта свежесть вернулась к вам, чтобы грусть и безысходность ежебудней, ежеблудней покинула ваши красивые головы.